Пока Маше не исполнилось 5 лет, она была твердо уверена, что счастье - это велосипед. И не дурацкий трехколесный (такой с недавних пор томился в бабушкиной кладовке), а настоящий, спортивный, как у соседа дяди Миши.

Каждый вечер он, кряхтя, садился на него, так же, кряхтя, слезал, и, наблюдая недоумение в Машином взоре, объяснял, дескать, а что ты хотела, Маруся, чай, я уже не мальчик. Из чего Маша сделала вывод, что велосипед - штука возрастная, кладовка и так забита хламом, поэтому лучше не рисковать.

В полные семь счастье немного поднялось по шкале ценностей до ракетки для большого тенниса. Такую для маминой приятельницы Анжелы Дмитриевны купил любящий муж, чтобы Анжела Дмитриевна перестала сутками валяться на диване, а хоть чем-нибудь занялась..

- Ты не представляешь себе, Людмила, какое это счастье - стоять на корте! - рассказывала Анжела Дмитриевна Машиной маме. - Я чувствую себя олимпийской чемпионкой! Отдавай-ка свою младшую в большой теннис! Пусть девочка дружит со спортом.
Мама Маши смотрела на Анжелы Дмитриевны 120 кило и согласно кивала головой.
- Пусть дружит.

Но дружить Маша стала не со спортом, а с одноклассником Петром. Было ей почти 12. Петр каждый день после уроков провожал Машу до дому и, поправляя очки, тащил Машин тяжелый портфель.

- Что у нее там? Кирпичи? -однажды спросила бабушка Петра и запретила внуку провожать Машу. А позже - и дружить.
- Тоже мне счастье - с хилым очкариком дружить! - сказала уже Машина бабушка, принимая портфель и слегка сгибаясь. - Черти они, ваши учителя! Будто бы не книги, а гантели с собой таскаешь! Ничего, подожди, он еще за тобой побегает!

Но бегать за Машей стал не подслеповатый Петр, перешедший по причине нечеловеческой одаренности в специализированную математическую школу, а хулиган Стасик.

Причем, Стасиком он был только для своих друзей хулиганов. Все остальные - интеллигентные люди - получали за излишнюю фамильярность по физиономии. Маша держалась со Стасиком строго, поэтому называла его предельно официально - Станислав.
- Машка, пошли на каток! -хрипел Стасик под окнами Маши каждый вечер с новогоднего знакомства, вплоть до весны.
Маша смотрела на него из-за шторы и не отвечала.

- Какие-то крайности, Мария, - упрекала бабушка. - Тебе скоро 14, а ухажера стоящего рядом нет. Вот этот Стас...вроде, нормальный парнишка, только откуда он взялся, этот очередной фингал?

Маша включала настольную лампу, вынимала из ящика стола девичий дневник и записывала красным фломастером: «Выяснить про совпадение имен - Мария-Стас». Потом думала еще секунду и дописывала «Станислав».

В Машины паспортные 16 счастье назвали Самсоновым Вадиком. С ним Маша лоб в лоб столкнулась на дискотеке и даже подвернула каблук.
- Опа-на! - завопил Вадик, одергивая кожаную «косуху». - Какая девчонка! Со мной на байке...слабо?
Маша, на пару минут потерявшая дар речи, судорожно сглотнула и прошептала: «Не слабо».

Они неслись, как двое киношных влюбленных, по расцвеченному фонарями ночному городу, и Маша очень хотела поцеловать Вадика в затылок и, где-нибудь за поворотом - умереть.
- Дура, совсем! - возмущалась в ответ на Машино «умереть» подруга Оксана, а в душе хотела того же - непременно умереть, на мотоцикле, обнимая Вадика Самсонова сзади за "косуху".

В Машины 18 Вадика призвали в армию. Уходил он, весь, по пояс, в слезах, и с твердыми намерениями жениться на Маше сразу же после дембеля.
- Только дождись! - то ли попросил, то ли пригрозил Вадик, маяча в автобусе бритой головой.

Маша ждала целых 1,5 года. А потом...словом, на третьем курсе института «случился» Алексей. По всем проанализированным Машей параметрам, он больше всех подходил под категорию «счастье». Алексею было чуть больше 30, у него был большой кожаный портфель, набитый выкладками из кандидатской диссертации, и должность «преподаватель кафедры».
- Вы поженитесь? - спросила Машу подруга Оксана, втайне писавшая письма Самсонову.
- Наверное, - уклончиво ответила Маша, потому что очень ждала, когда уже в ее девичьей жизни все будет по-взрослому, реально и возможно: дом, муж, секс.

Когда Маше стукнуло 24, они развелись. Подруге Оксане (даже раньше, чем родителям и бабушке), Маша объяснила причину развода: муж - по паспорту у нее был, дом - был...
- Да, ты что? - ужаснулась Оксана, месяцем раньше родившая Самсонову вторую дочку.
- Совсем-совсем не было?
- Ну, почему...- уклончиво ответила Маша. - В перерывах между конференциями...

В Машины 36 счастье звали - «Иван Степаныч». Он был дважды разведенным Машиным начальником, с перспективой карьерного роста.
- Придешь позже одиннадцати - домой не пущу! - кричала в телефон старшей дочери Машина подруга Оксана и теребила флакон с валерианой. -Так что у него с карьерой?
Маша снимала в Оксаниной прихожей новенькое кашемировое пальто, сбрасывала с ног лакированные сапожки и, не веря в то, что говорит, отвечала:
- Должны перевести в главк.

Но вместо главка «Ивана Степаныча» перевели в филиал учреждения, находящийся в какой-то замшелой провинции.
Машино пальто, оцениваемое в годовую зарплату «Ивана Степаныча» в этой самой провинции, в эту самую провинцию ехать отказалось. А куда Маша без пальто?!

В 45 счастье стало приходить группой. Сначала оно маскировалось под мальчиков-стажеров или мускулистых парней из службы секьюрити. Потом научилось мимикрировать под обстоятельства.
На заморских курортах Машу, пардон, Марию Павловну, развлекали официанты и аниматоры, в родном Отечестве - седовласые мужчины из литературных сообществ и филармонии.

От скуки Машины пальто играли с бриллиантами в «подкидного», а сама Маша начала потихоньку курить.
С сигаретой в зубах у подъезда дома ее и застал невзрачного вида мужичок с такой же невзрачной сторожевой собакой.
- Прошу прощения, мадам, - вежливо кашлянул он и так же вежливо попросил: "Огонька не найдется?".
Маша достала из кармана пачку. Пес взял в зубы поводок и верно замер около хозяйских ног.
- Какой симпатичный собак, - пошутила Маша и погладила пса по голове. - А печенье он любит?
- Печенье я люблю, - оживился мужик, приглаживая растрепанные вихры. - Кстати, Вы не подумайте чего дурного, я не бомж какой, а программист. Андрей.

В 45 с половиной Мария Павловна была без модных пальто и бриллиантов, но весьма и весьма удачно за мужем.