Когда мы гостили у деда с бабкой, в деревне, бабка иногда разрешала нам с Вовкой спать на террасе. Это были самые лучшие наши ночи.

Хотя она и отключала электричество после 10 вечера , в целях экономии бюджета и соблюдения режима дня, но у нас на такой случай были припасены свечки и мы лежали в тусклом мерцающем свете свечи, и рассказывали друг другу разные страшилки.
В тот раз бабка нам тоже разрешили спать на террасе. Мы с Вовкой ликовали, а я начал вспоминать разные страшные истории. Некоторые я придумывал сам. Меня веселило, как Вовка зарывался в одеяло и оттуда торчала только его голова с большими глазами.

Этой ночью я ему рассказал страшилку про мертвецов...
- А тебе слабо на кладбище ночью? - спрашивал Вовка из-под одеяла.
- Чё это вдруг слабо? Не слабо! - зашевелилось моё самолюбие и я надул грудь колесом.
- Слабоооо. - дразнился Вовка. - А если не слабо, сходи сегодня ночью на кладбище.
- А вот и схожу. - мне, как-то, было неловко Вовке уступать. Ситуация требовала немедленного подвига.

За нашей деревней, как и полагается, было, местное кладбище. Мы как-то с дедом и бабкой ходили туда, днём, на могилку к какому-то родственнику. И ничего страшного в принципе не было. Поэтому я решил, что и ночью тоже справлюсь.
- А как ты докажешь, что ходил? - интересовался Вовка. - Может, ты во дворе отсидишься, а сам скажешь, что ходил.
- Чё это врать то мне? Сказал, схожу, значит схожу.
- Доказательства нужны. – резонно не унимался Вовка. - Принеси крест что ли.
- Ты чё? Совсем без мозгов? Скажи ещё памятник. Я возьму, какой ни будь небольшой веночек и принесу.

Мы дождались, пока совсем стемнеет и бабка с дедом заснут, и я начал собираться. Взял с собой пару свечек и спички. Так как бабка на ночь закрывала нашу дверь на ключ, выбираться пришлось через окно.

На дворе уже было темно и мне, честно говоря, было немного страшно. Одно дело, там, перед Вовкой выпендриваться, другое дело идти ночью на кладбище. И я уже даже, было передумал в какой-то момент. Но надо было держать слово и я пошёл.

Через пару минут я услышал сзади чей-то топот. Я даже с перепугу подумал было, что это бабка с дедом в погоню пустились за мной. Я отчётливо представил себе, как бежит дед в кальсонах, а за ним бабка в ночной рубашке. И так ремнями над головой машут. Я метнулся в сторону с дороги, но на чём-то поскользнулся и впечатался всей пятернёй в это что-то. Коровья лепёшка, сообразил я. Но это всё же лучше, чем попасться деду или бабке.
- Ты где? – начал звал меня Вовка.
- Тьфу ты. - чертыхнулся я, выползая из коровьих лепешек. - Ты-то что тут делаешь?
- Мне одному там страшно. - сказал Вовка. - А чем это пахнет? Ты что, обосрался что ли уже? – начал смеялся Вовка. - Даже до кладбища дойти не успел, а уже в штаны наложил.
- Щас ты у меня в штаны наложишь. - я оттирал лопухом остатки навоза. - Я просто поскользнулся.

Через 5 минут мы были уже возле кладбища. Зрелище несколько напрягало своей мрачностью. Было не то что бы страшно, было очень-очень как страшно. Я уже опять был готов признать поражение и предложить вернуться домой. В этот момент моё самолюбие вместе с геройством скользнули куда-то в район пяток и сидели там тихонечко ничем себя не выдавая.

Но тут, со стороны дороги, послышались голоса. Это из кино возвращалась местная молодёжь. Попасться им на глаза, означало, получить в последствии нагоняй, если не больше, от бабки или от деда. Это уж как повезёт. А то может и от обоих по очереди. Если нас застукают, то обязательно расскажут, а то и домой отведут . И посему мы приняли правильное решение и спрятались в кустах. Нам даже было как-то всё равно, что эти кусты огораживали кладбище. Мертвецов на тот момент мы боялись меньше, чем деда или бабку. Но конечно, с мертвецами мы были ещё не знакомы.
- Вовка! - шептал я. - Ты как?
- Страшно. Сзади нас какая-то могила. Вдруг сейчас кто-то полезет оттуда. - Вовка жался ко мне поближе.

Да я и сам тоже не чувствовал себя героем. Сидел тихо и составлял компанию самолюбию с геройством. И мы решили, что бы нам было не так страшно, зажечь свечки. Я чиркнул спичкой и зажег сначала одну, потом другую свечку и отдал её Вовке. В слабом свете свечи я решил осмотреться. Лучше бы я сидел и не крутился.

Я обернулся и посветил. Мой детский мозг дорисовал всю картину за меня. Мне показалось, что могила шевелиться и от туда тянутся руки. Конечно, сейчас я понимаю, что это была лишь игра света и теней, но тогда это была хорошая игра моего воображения. Станиславский бы сказал - верю.

Закричал я громко и даже кажется, как-то неестественно. Как Джельсамино в фильме "Волшебный голос Джельсамино". И Вовка не оставаясь в долгу, тут же поддержал меня. Как говориться началась паника.

Паника, это когда один знает, в чём суть ужаса, а другие орут и бегут за компанию, будучи уверенны, что орущий и бегущий рядом сосед, точно уж в курсе ситуации.

Затем закричали на дороге. Тоже, как показалось мне очень неестественно. Какой-то душераздирающий женский визг. От этого визга, мы с Вовкой закричали ещё громче. Затем с дороги послышалось "Блин! " – и - "Твою мать! ", а затем какой то "бум", и потом "Поднимай её, скорее и мотаем отсюда!" и удаляющийся топот.

Нас с Вовкой тоже уговаривать долго не надо было и мы, побросав свечки ломанулись в противоположную сторону, прочь от этого места. Бежали мы быстро и без оглядки. Вовка, несмотря на маленький возраст, не уступал мне в скорости. Мне казалось, что руки из могилы вот-вот настигнут нас и я припустил ещё быстрее.

Когда мы оказались на террасе, мы забились на одной кровати под одеяло и так как-то незаметно уснули. Утром нас разбудила бабка.
- Вставайте задохлики. А чё это у вас коровьим дерьмом попахивает? - но не стала акцентировать на этом внимание. - Я вам щас новости поведаю за завтраком. Как раз вам урок будет, что бы не шастать где попало...

Вся деревня обсуждала свежую новость.
- А у него глазища такие огромные, как огонь светятся.
- И воет нечеловеческим голосом.
- Это, я так думаю, призрак Володьки-алкоголика, царство ему небесное. Не успокоится душа окаянная.
- Да причём тут Володька? Говорят у этого рога и хвост были. Не иначе как чёрт.
- А Галка то. Как посмотрела в его горящие глаза, прям сознания лишилась. Так волоком и тащили её до дома.
- Говорят, что Петька то, Никитишны внук, тот совсем обделался...

И ещё много чего было рассказано и много дней сплетничал народ по деревне, с каждым днём история принимала всё более ужасный оборот.

Мы с Вовкой чрезвычайно были рады только одному, что бабка с дедом не узнали, что мы той ночью ходили на кладбище и нам ужасно повезло, что мы не встретились ни с этим Володькой-алкоголиком, ни с чёртом. Иначе бабке с дедом было бы уже некого пороть.