Теперь посмотрите на то, как в европейских школах оценивают знания детей. Тестами. В тесте всегда есть правильный ответ, он только один и всегда выражается словом.

Так студент привыкает к мысли, что в жизни на всё есть правильный ответ. Что ответ всегда только один. Что истина – это слова. Что открыть истину могут только специалисты, а он к этому неспособен. Ведь в тесте нельзя почувствовать правильный ответ, его можно только заучить. Интуицией не пользуются, и она отмирает. Но слова никогда не несут истину сами по себе, любое слово - концепт. Слово – знак, а знак не всегда похож на то, что он обозначает. И, самое главное, они, слова, не учат чувствовать вещи, так как концепты пусты от природы вещей.

Хорошо, но разве нельзя прожить без интуиции? Можно. Но я хочу рассказать вам, что это за жизнь.

Возьмём для начала такое явление, как мода. В Европе очень сложно найти со вкусом одетых женщин. Вы скажете, что для вас это не главное. Неправда. Для любой женщины очень важно хорошо выглядеть. Но европейская женщина не верит своим глазам и своей интуиции. Это качество ума начали убивать, когда она была ещё ребёнком, убивали очень долго и, в конце концов, убили совсем. Она не считает себя достаточно профессиональной для того, чтобы судить о своей одежде. Ведь есть профессиональные дизайнеры и модельеры. И вот, подчиняясь причудам этих людей, женщины носят сапоги на толстой подошве с квадратными носами, как у солдат. Даже если бы я не был монахом, я бы не хотел жить рядом с женщиной-солдатом. Я бы боялся, что меня затопчут этими сапогами. В Европе треть всех матерей растит детей без отца, а половина браков заканчивается разводом. Я думаю, это не чудо. Я думаю, чудо - то, что у некоторых детей ещё имеются какие-то отцы.

Кстати, мудрость, то есть интуиция, это женщина. Логика – мужчина, интуиция – женщина. Существует пара таб – шераб. Метод и мудрость. Метод – это логика, мужчина. Мудрость – это интуиция, женщина. Неудивительно, что при системе образования, которая убивает интуицию, женщины становятся мужеподобными. Таких женщин нужно не бранить и не порицать, а жалеть и по возможности помогать им. Но помочь им сложно, потому что в них мужская грубость, упрямство и отсутствие чуткости сочетается с женским отсутствием логической разумности.

Про медицину и здоровье я уже говорил. От недостатка интуиции происходят болезни, и это чистая правда, а не преувеличение. В газете написали, что сырые овощи очень полезны, и я буду их есть. Правда, я их терпеть не могу, в них слишком много «воды», а у меня в организме и так избыток «воды». Но газете я поверю больше, чем своему телу. Ну и что с того, что моя жизнь сократится на пять лет? Зато я жил «по науке» и буду утешать себя тем, что ел «очень полезные» овощи. Европейцы и американцы смеются над индийской и тибетской мифологией, они считают гаруду или Шри Дэви сказочными существами, которых никто не видел. Но самое сказочное – это калории, которых никто никогда не видел. Но эти сказочные калории на самом деле сокращают жизнь людям, которые верят в них и считают съеденные калории.

Пойдём дальше. Европеец включает телевизор и слышит современную музыку. Если бы у него было хотя бы на грамм интуиции, он бы почувствовал, как эта музыка враждебна и неприятна. Но он не верит своим ощущениям. Он верит словам и мнениям специалиста, профессионала. Лучше всего, если этот специалист – доктор наук, какой-нибудь учёный-музыковед, который десять лет учился чужим мнениям о музыке. На худой конец, профессиональный музыкант. И такой специалист находится. И этот учёный или профессиональный музыкант сообщает, что современная музыка имеет «особый стиль», что в ней заложены глубокие переживания и мысли, особый «порыв» и «подъём». И обычный человек верит этому специалисту, потому, что боится показать своё невежество. Но невежество как раз и состоит в вере в слова.

А разве современная музыка может пробудить интуицию? Интуицию всегда нужно упражнять на сложных предметах, из которых один чуть-чуть не похож на другой. Интуиция – это тонкий вкус, чуткое ухо, чуткий глаз, чуткий ум. В современной музыке ничто не упражняет восприятие. Эта музыка проста, как примеры из учебника арифметики. Если громко, то очень громко, если тихо, то очень тихо. Если медленно, то всегда медленно, и этот темп не меняется.

Хуже всего получается, когда человек с умерщвлённой интуицией приходит в религию. Я думаю, это плохо для любой религии. Для буддизма это безусловно плохо. Когда такой человек становится буддистом, он тут же придаёт условным словам абсолютные значения. И это не только не приводит его к Освобождению, но порабощает и отбрасывает назад.

Два примера.

Есть понятие передачи, «лунг». Лунг в переводе с тибетского языка – это ветер или энергия. Это слово образно значит, что в момент практики ваши энергии изменились. Вы почувствовали этот новый «ветер» и теперь знаете, как его вызвать. «Ветер» - это концепт. Не сам ветер, а слово «ветер». Ветер не существует без опоры на учителя и ученика. Но вот кто-то думает иначе. Кто-то думает, что есть такая вещь, как «передача», и её можно «получить», как камень или кусок мяса. Что для этого нужен только лама, который сам её уже от кого-то «получил». У этого ламы в специальном ящике хранятся эти передачи, как куски мяса, и во время практики он их раздаёт. Наверное, передачи хранятся в холодильнике, чтобы не испортились. «Ветер» нельзя получить. Его можно почувствовать. Но у большинства европейских буддистов полностью уничтожена интуиция. Они вообще не понимают, что такое образное значение слова. И вот они с серьёзным видом допрашивают каждого, «получил» ли он «передачу». Я надеюсь, что говорю не о тех, кто сидит в этом зале.

Другой пример – слово «лама». Иногда меня спрашивают, является ли тот или иной человек квалифицированным ламой. Если бы эти люди хотя бы немного понимали суть пустотности, они не спрашивали бы меня. Я не вижу никакого смысла в вопросе о том, является ли некто ламой, спрашивать меня, вместо того, чтобы спрашивать самого себя.

Лама - это как мать. Если какая-то женщина для меня мать, разве это обязательно значит, что для другого она тоже будет матерью? А если она мать другому человеку, разве она обязательно будет моей матерью? Будет, если другой человек - мой брат или сестра. Я всё-таки чувствую, что не все люди - мои братья и сёстры. Я бы хотел, чтобы было по-другому, но я - не Будда, а простой монах.

Лама – это «вещь». Для появления вещи нужны две основы. Первая – это субстрат вещи. Вторая - имя. Субстрат – это человек, который начинает выполнять обязанности ламы. Затем приходит кто-то и называет его ламой, даёт ему название. С этих пор появляется такой «предмет», как лама. Для кого? Для того, кто дал название. Для того, кто называет человека иначе, существует иной «предмет», а ламы не существует. Конечно, кого угодно нельзя назвать ламой, субстрат должен хотя бы немного соответствовать названию. Например, о некоторые камни можно точить ножи, но сложно назвать «точилом» совершенно гладкий камень. Но это соответствие очень зависит от восприятия того, кто даёт имя. Обычно мы видим в окружающем мире то, чем мы являемся. Когда дакиня, человек и демон смотрят на стакан жидкости, первая видит нектар, второй - воду, третий – мочу. Одновременно существует и нектар, и вода, и моча. Все три – реальны. Это не значит, что любой лама – просто мираж, что лам не существует или что любой человек - лама. Это значит лишь то, что «лама» появляется в нашей голове в момент называния человека этим словом. Если я выйду на улицу в простой одежде, перейду улицу на красный свет и меня остановит полиция, для полицейского не будет существовать никакого кхенпо. Будет нарушитель правил.

Посмотрите на светильник. Теперь поставьте палец перед глазами. Смотрите на палец. Сколько вы видите лампочек? Две. Сколько их на самом деле? Две. Я не шучу. Сейчас их две. Когда уберёте палец, будет одна. Логика говорит вам, что лампочка одна. Но кому вы больше верите: логике или своим глазам? Если бы у вас правый глаз был обычным, человеческим, а левый – глазом собаки, вы не видели бы цвета левым глазом. Вы видели бы две разные лампочки, жёлтую и серую. И их было бы для вас две. В мире собак действительно нет жёлтых лампочек. Есть только серые. И они так же реальны, как жёлтые. Не существует вещей в отрыве от восприятия.

Мне приходится выдавать «сертификаты ламы», хотя я пытаюсь не делать этого. Но если бы люди доверяли интуиции, а не словам, им не нужны были бы эти сертификаты. Та одежда и еда, которая нравится мне, может другому человеку быть вредной. Так же и учение человека, которого я считаю ламой, для кого-то окажется вредным. Но как же европейцу верить интуиции, когда он столько лет не использовал её? Его интуиция не просто на детском уровне. Она ниже детской. Как долго придётся её воспитывать. А жить религиозной жизнью без интуиции – то же самое, что управлять автомобилем с завязанными глазами. Я ошибся: не автомобилем, потому что автомобиль – это машина, а машиной можно управлять при помощи логики. Управлять лошадью. Тот, кто не чувствует настроение лошади, тот, кто думает, что лошадь – это машина, обязательно упадёт с неё. Я не имею в виду шахматных коней. Только в шахматах кони всегда ходят одинаково, а на живую лошадь влияет её настроение и настроение седока. Хорошо, если плохой седок отделается ушибом. Но он может и сломать себе шею. Религия – это тоже лошадь. Я имею в виду, что она тоже живая. Поэтому не существует абсолютных норм того, как правильно вести себя и продвигаться к Освобождению. Существуют примерные правила и очень сложная настоящая жизнь. И в этой жизни иногда лучше нарушить правило, чем свалиться в пропасть.

Это не значит, что правила совсем не нужны. Думать так – другая крайность. Крайность мысли о том, что все вещи – чистая условность, в том числе и такие, как страдание, добродетель или Освобождение. Тогда ничего не нужно, и вы зря теряете здесь время. Тогда вообще можно не жить, всё равно нет никакой разницы. В эту крайность часто впадают в Азии, в Европе – реже. К сожалению, некоторые люди могут впадать в обе крайности одновременно. Я не поверил бы, если бы не видел таких людей своими глазами.

В Тибете есть горные тропинки, по которым вы идёте и видите кости и черепа. То же самое с буддизмом в Европе. На дороге европейского буддизма очень много трупов тех, кто упал с лошади. Я не преувеличиваю, это так и есть. И я не хотел бы умножать число этих трупов. Но это зависит не только от меня.

Что нужно, чтобы не искалечить себя? Чтобы не искалечить себя, начинающему буддисту нужно отказаться от веры в абсолютное значение слов, которую в нём воспитывали в течение всей жизни. И тем более он не должен смотреть на буддийские понятия, - такие, как бодхисаттва, бодхичитта, Освобождение, стадия пути, парамита - как на что-то, что существует само по себе, без опоры на наше понимание. Эти понятия являются намёками на тот субстрат, который обозначают. Поэтому нужно не учить слова, а учиться понимать природу вещей через слова. Это не очень просто сделать после долгих лет отсутствия практики, так же, как начать ходить после десяти лет сидения. И в религии это особенно тяжело, потому что бодхисаттву мудрости сложней увидеть, чем дерево. Увидеть не значит вообразить.

Я надеюсь, что все вы понимаете, как это важно. И я верю, что вы не только будете ходить, но и сможете объяснить другим, что такое ходить. И как можно ходить, опираясь не на слова, а собственные ноги. Под «ногами» я имею в виду, конечно, «ноги» органов чувств и «ноги» вашего ума.

Первая часть была тут http://talumala.com/ru/interesnaya-zhizn/puteshestviya/strany-i-kontinenty/3558-gibel-intuitsii-v-evrope-1-chast