Предисловие переводчика: "Этот фрагмент учения, в числе многих других глубоких мыслей, был дан Кхенпо Кьосангом Ринпоче, высоким ламой тибетского буддизма, в августе 2010 года в Дже Цонкапа Линг,

буддийском институте, расположенном недалеко от города Хох-Андлау в Эльзасе, во время лекций по Праджня Парамите (Добродетели мудрости). Делая по ходу лекции заметки, я затем перевёл их и составил эту статью. Возможно, мне не удалось передать лекцию Ринпоче с дословной точностью, но я надеюсь, что сумел уловить самые главные мысли. Ринпоче не давал своей лекции названия, я озаглавил его «Гибель интуиции в Европе» для того, чтобы у этого законченного фрагмента было какое-то название. Да послужит этот перевод благу живых существ!" Б.Ю. Иванов

Гибель интуиции в Европе

...Вы, сидящие здесь, должны знать, что такое пустотность вещей. Вещи пусты от абсолютного, самосущего бытия. От универсального существования в виде чистых абстрактных идей. Они не существуют независимо от других вещей.

Те из вас, кто изучали философию школы читтаматра, знают, что есть разные виды пустотности. И есть две крайности, в которые обычно впадают люди. Первая крайность – считать, будто концепты имеют природу вещей. Вторая – напротив, думать, будто вещи имеют природу концептов.

Что такое концепт? Это идея, понятие. Или, если хотите, слово. Или знак. Например, понятие «стол». Когда мы верим, будто действительно существует некий абсолютный «стол» вне зависимости от людей, которые его считают таким – тогда мы придерживаемся первой крайности. Когда мы считаем, будто дерево стола – это такая же условность, договорённость, фикция, иллюзия, как и слово «стол», – придерживаемся второй.

Тем, кто находится здесь, это должно быть хорошо известно. Для других людей это не так очевидно. Вы спросите меня: разве это проблема? Особенно на фоне всемирного кризиса, на фоне проституции, на фоне наркотиков из стран Ближнего Востока, на фоне бедности в Африке и в Азии. Разве это незнание мешает людям жить? Разве это делает их несчастными? Это знание или незнание буддийской догматики – кого оно может сделать несчастным? И разве оно необходимо так же, как воздух?

Правда заключается в том, что это незнание действительно делает несчастным. И оно в самом деле нужно, как воздух. Особенно оно нужно Европе, люди в которой ослеплены первой крайностью. И это не просто учёное мнение.

Я постараюсь показать вам, каким образом непонимание пустотности лишает европейца свободы и счастья, начиная с его детства.

Для этого нам потребуется вспомнить два понятия. Логика и интуиция.

Что такое логическое мышление? Это - отображение реального мира с помощью абстрактных моделей, фигур или знаков, которыми человек затем оперирует. Это похоже на полководца, который расставляет на доске фигурки солдат, башен и коней. Так появились шахматы. А большинство людей вместо коней пользуется концептами: словами или знаками. И здесь вам нужно знать, что концепт – это и есть некая идеальная сущность, которая всегда подчиняется универсальным законам и которой на самом деле нет. Например, конь в шахматах всегда ходит одинаково, сколько бы фигур ни стояло рядом, но таких коней в действительности не существует. Логика – прекрасная вещь, но проблема в том, что она упрощает действительность. Те, кто мыслят логически, обычно забывают об этом.

Что же такое интуиция? Это сила ума понимать нечто о вещах, пользуясь самими вещами. Точнее, субстратом вещей, а не их обозначениями в виде слов или знаков. Это происходит, когда вы видите, слышите, пробуете на вкус, осязаете, обоняете или понимаете. Интуиция не может родиться без пяти органов чувств и органа понимания.

Я приведу пример из реальной жизни. Вы готовите салат и кладёте в него соль. Если вы берёте при этом ложку и пробуете, чувствуете, что вам чего-то не хватает, добавляете ещё щепотку, снова пробуете, и снова вам не нравится вкус – это и есть интуиция. Обратите внимание, что вы не пользуетесь в этот момент словами. Вы пользуетесь солью и ложкой. И, когда пробуете, вы не называете соль солью.

Когда же вы берёте поваренную книгу и читаете её, и видите, что там написано «блюдо надо солить», это – логика. Дальше написано, что соли должно быть столько-то граммов на один килограмм. Грамм и килограмм – это всё слова. Не существует «просто» грамма и «просто» килограмма, в чистом виде, это всегда грамм чего-то. Но вы доверяете книге и послушно солите ваш салат в том объёме, который указан. Почему? Потому, что вы верите, что так – хорошо, а иначе будет плохо. Потому, что вы поддались первой крайности. Вы верите, что существует «соль» в чистом виде, как абсолютное благо, источник счастья и здоровья. Что соль – это хорошо, а без соли – плохо. Так и рождается двойственное видение и оценочное мышление. Спросить свой собственный организм, который вам верно служит с момента рождения, вы при этом забыли. Чужому человеку вы поверили больше, чем вашему телу.

Я не призываю вас уничтожить всю логику. Опираться только на интуицию – это всё равно, что всегда ездить на лошади вместо автомобиля. Логика – прекрасная вещь, без неё не смогли бы работать аэропорты, автомобили и холодильники, без неё европейцы никогда бы не собрали свои прекрасные машины, которые помогают многим людям. Но, на мой взгляд, в Европе слишком много логики. И это слишком мягко сказано. В голове европейца только логика, и это начинается с детства, со школы.

Давайте посмотрим на школу. Ребёнок приходит в школу, и его начинают учить математике. Что такое математика? Математика – это чистая логика, это операции с чистыми, абстрактными цифрами. Пять плюс пять равняется десяти. Пять чего? Десять чего? Не существует чисел в отрыве от вещей. Но разве ребёнку объясняют это? Совсем наоборот, его приучают верить, что цифры - это что-то, что существует реально и независимо от всех вещей. Делается всё, чтобы ребёнок поверил в это. Ведь если он решит пример неверно, его накажет учитель, а затем родители. А как наказывает учитель? Отметками, то есть теми же самыми цифрами. Эти цифры - чистая условность. Но нет, каждому ребёнку внушают, что они - реальны. И как же ему не поверить в их реальность? Ведь от этих цифр зависит отношение родителей к нему.

К сожалению, европейская модель образования уже проникает и в Индию, и в Китай. В результате тибетских детей тоже учат верить в вещественную реальность цифр, что разрушает здоровые чувства их ума. К счастью, пока наши дети сопротивляются этому, они смеются над отметками. Я не знаю, что будет дальше, но иногда необразованность – не самая большая беда.

Что ещё изучают в школе? Например, родной язык. А каким образом? Через правила. Все эти правила – тоже чистая условность, их создают сами люди для своего удобства. По большому счёту, не существует неправильной речи. Все слова, что вы произносите, правильны, если вас поняли, поскольку язык создаётся человеком. Про детей никто не говорит, что они «неправильные», и такими быть нельзя. В Америке вас будут судить, если вы скажете про ребёнка, что он «неправильный». Дети просто разные. Есть выражение «евонный». Например, говорят, не «его, Клауса» (Klausens), а «евонный» (Klaussein). Логика считает, что это неверно, а интуиция – что это просторечие. Просторечие не значит неверно. Иногда оно нужно. Например, когда вам приходится общаться с грубыми людьми и вы хотите, чтобы вас поняли. Или не хотите, чтобы вам причинили вред.

Я совсем не хочу сказать, что нужно забыть правила и стать неграмотным. Правила воспитывают человека и укрощают его грубость, поэтому они нужны. Я хочу сказать, что по-настоящему грамотен не тот, кто знает тысячу правил, а тот, кто имеет языковое чутьё. Чутьё – это интуиция. Но её невозможно вырастить, веря в абсолютность правила, как внушают детям.

Когда я только приехал в Европу и учился говорить на европейских языках, меня часто поправляли, особенно немцы. Это вообще национальная немецкая черта – указывать на чужие ошибки. Конечно, я знал мало слов, но при этом я пытался конструировать новые слова из тех, которые знал. Я говорил, например, «идтил» (gehte), а не «шёл» (ging). Или говорил, что дерево «листает» (blaettert), а не только цветёт, хотя «листать» значит «переворачивать листы», а не «выращивать листья». Так говорить нельзя, я знаю. В тибетском языке так можно. Наш язык более мягкий, он ещё не настолько застыл. В тибетском языке, например, можно назвать ученика-мужчину и словом «лобпа», и словом «лобма». «Па» - это суффикс мужского рода, а «ма» - женского. Оба варианта будут верными. В тибетском языке нет единственно верных вариантов. Я боюсь, что от соприкосновения с китайским и английским тибетский язык тоже застынет, окостенеет, и это будет очень грустно. Но я отвлёкся.

Итак, я изобретал новые слова, и меня поправляли. Затем, изучив язык лучше, я стал читать некоторых европейских авторов в оригинале. Например, Ницше. Я не хочу говорить сейчас о философии Ницше, в которой всё смешано, как в салате. Меня удивило другое: его язык. Ницше тоже изобретал новые слова. И ему никто не ставит это в вину. Напротив, все говорят: Ницше - гений, мастер языка. Конечно, мастер, но при такой системе, когда ребёнок верит в незыблемость и абсолютность правил, когда он верит, что концепт обладает природой вещи, не появится больше ни одного мастера языка.

И так с любым школьным предметом. Ребёнок изучает историю. Но разве он изучает её в «сыром» виде? История в сыром виде – это древние документы, законы, письма, стихи, картины. Опираясь на них, можно почувствовать, как раньше жили люди, можно развить интуицию. А в обработанном виде – это мнения учёных-историков. Мнения – это концепты, а не сам субстрат истории. Кроме того, европейские учёные обожают придумывать новые слова. «Капитализм», «социализм», «коммунизм», «теократия». Все эти слова – концепты, но сама по себе вещь пуста от природы концепта. Я думаю, что революция в Германии была совсем не тем же самым, что революция на Кубе или в Китае. Теократия в Тибете – совсем не то же самое, чем была теократия в Европе. Например, у нас никогда не было инквизиции, мы не сжигали колдунов, хотя в Тибете до сих пор много колдунов. Может быть, именно поэтому. У нас не было крестовых походов и религиозных войн, ламы и монахи никогда не участвовали в
войнах. Разве это похоже на европейскую теократию? Но учителя очень любят внушать ребёнку, что такие слова, как «теократия», что-то значат сами по себе. И успешность обучения оценивается по тому, насколько ученик умеет приклеивать к вещам ярлыки понятий, которые уже давно приклеены до него. Самостоятельной работы ума при этом не происходит никакой. Когда же дети вырастают, становятся учёными, они начинают спорить о природе этих понятий. Например, они спорят о том, что такое «революция» или «теократия». Это не очень полезно хотя бы потому, что «революция» - это только то, что мы вкладываем в это слово, не больше и не меньше.

Окончание завтра